«Царь-бас»
и «Буревестник революции»
и «Буревестник революции»
История конфликта
Фёдора Шаляпина и Максима Горького
Фёдора Шаляпина и Максима Горького
Фёдор Шаляпин и Максим Горький, гениальный оперный певец, покоривший весь мир, и великий писатель, достигший всемирной славы… Как они познакомились?
Встретившись — проговорили всю ночь. Не могли расстаться. Воспоминания одолевали. Говорили наперебой. Оказалось, что чудом не столкнулись раньше. А всё время были где-то рядом. Но судьба разводила. А тут… целая ночь… и жизнь после знакомства впереди.
Дружба артиста и писателя длилась долго. От симпатии и единства мнений до полного расхождения взглядов. Финал — разрыв.
Попробуем проследить, как развивались отношения двух великих современников. Что их объединяло, а что приводило к столкновению взглядов? Как проявлялась эмоциональная зависимость Шаляпина от мнения и настроения Горького? Как «пользовался» писатель дружбой с известным артистом? Что явилось поводом для разрыва отношений и почему?
Встретившись — проговорили всю ночь. Не могли расстаться. Воспоминания одолевали. Говорили наперебой. Оказалось, что чудом не столкнулись раньше. А всё время были где-то рядом. Но судьба разводила. А тут… целая ночь… и жизнь после знакомства впереди.
Дружба артиста и писателя длилась долго. От симпатии и единства мнений до полного расхождения взглядов. Финал — разрыв.
Попробуем проследить, как развивались отношения двух великих современников. Что их объединяло, а что приводило к столкновению взглядов? Как проявлялась эмоциональная зависимость Шаляпина от мнения и настроения Горького? Как «пользовался» писатель дружбой с известным артистом? Что явилось поводом для разрыва отношений и почему?
Фёдор Шаляпин
Максим Горький
Иван Бунин
Действующие лица
Артист Императорских театров России, оперный певец. Прославился на весь мир благодаря уникальным вокальным данным и артистическому дарованию. Его дружба с известными писателями,
в том числе с Максимом Горьким, неоднократно становилась объектом пристального внимания и до сих пор интересует исследователей.
в том числе с Максимом Горьким, неоднократно становилась объектом пристального внимания и до сих пор интересует исследователей.
Русский, советский писатель. Пять раз номинировался на Нобелевскую премию, но ни разу её не получил. По масштабу популярности мог бы сравниться
с Л.Н. Толстым и А.С. Пушкиным.
До революции неоднократно подвергался судебным преследованиям по политическим мотивам. Некоторое время Горький был крупнейшим спонсором большевистской партии. Известно, что деньги на эти нужды ему
не раз давал Федор Шаляпин, отчисляя гонорары своих выступлений.
с Л.Н. Толстым и А.С. Пушкиным.
До революции неоднократно подвергался судебным преследованиям по политическим мотивам. Некоторое время Горький был крупнейшим спонсором большевистской партии. Известно, что деньги на эти нужды ему
не раз давал Федор Шаляпин, отчисляя гонорары своих выступлений.
Русский писатель. Лауреат Нобелевской премии по литературе. Сотрудничал
с издательством Горького «Знание».
Из-за резкой шутки Зинаиды Гиппиус
о безграничном влиянии Горького на ряд молодых писателей, в числе которых оказался и Бунин, пытался отстоять свою творческую независимость. Был дружен
и с Шаляпиным, и с Горьким. Однако критически относился к обоим, что отразилось на резком тоне его высказываний в их адрес.
с издательством Горького «Знание».
Из-за резкой шутки Зинаиды Гиппиус
о безграничном влиянии Горького на ряд молодых писателей, в числе которых оказался и Бунин, пытался отстоять свою творческую независимость. Был дружен
и с Шаляпиным, и с Горьким. Однако критически относился к обоим, что отразилось на резком тоне его высказываний в их адрес.
«Я Максим Горький …
Мы братья…»
Мы братья…»
Фёдор Иванович Шаляпин познакомился с Алексеем Максимовичем Пешковым (Максимом Горьким) в Москве в сентябре 1900 года. После этой мимолётной встречи Горький писал А. Чехову: «…Шаляпин — простой парень, большущий, неуклюжий,
с грубым умным лицом. В каждом суждении его чувствуется артист. Но я провёл с ним полчаса, не больше».
Позже выяснилось, что оба жили в Казани, некоторое время даже на одной и той же Рыбнорядской улице: 8-летний Фёдор в доме Лисицына, а юный 14-летний Алексей в доме с необычным названием «Марусевка». И тот, и другой происходили из крестьянского сословия, из бедняцких семей.
Спустя много лет Шаляпин в своём интервью говорил сотруднику венской газеты Neues Wiener Journal: «Мне было 16 лет, когда я работал в Казани на лесном дворе. Через улицу помещалась булочная, куда я ходил за хлебом. В подвале, где выпекался хлеб, молодой рабочий, обнаженный по пояс, месил тесто. Это был Горький, тянувший лямку чернорабочего и не помышлявший о беллетристике. Мы тогда не были знакомы.
Из Казани я попал в Уфу. Лесной двор я променял на место артельщика и состоял при станции Уфа. Я часто встречал одного чернорабочего — он передвигал вагоны с одного пути на другой. Это был Горький. Мы и тогда не были знакомы».
Потом судьба их еще не раз сталкивала. Из мемуаров артиста известно, что Шаляпин и Горький в одно и то же время поступали в хор Казанской оперы. Они конкурировали, но знакомы не были. Пятнадцатилетний Фёдор экзамены провалил из-за ломавшегося голоса. В хористы приняли Пешкова, правда, скоро выгнали из-за недостатка дарования. Когда Горький рассказал об этом Шаляпину, друзья долго смеялись.
с грубым умным лицом. В каждом суждении его чувствуется артист. Но я провёл с ним полчаса, не больше».
Позже выяснилось, что оба жили в Казани, некоторое время даже на одной и той же Рыбнорядской улице: 8-летний Фёдор в доме Лисицына, а юный 14-летний Алексей в доме с необычным названием «Марусевка». И тот, и другой происходили из крестьянского сословия, из бедняцких семей.
Спустя много лет Шаляпин в своём интервью говорил сотруднику венской газеты Neues Wiener Journal: «Мне было 16 лет, когда я работал в Казани на лесном дворе. Через улицу помещалась булочная, куда я ходил за хлебом. В подвале, где выпекался хлеб, молодой рабочий, обнаженный по пояс, месил тесто. Это был Горький, тянувший лямку чернорабочего и не помышлявший о беллетристике. Мы тогда не были знакомы.
Из Казани я попал в Уфу. Лесной двор я променял на место артельщика и состоял при станции Уфа. Я часто встречал одного чернорабочего — он передвигал вагоны с одного пути на другой. Это был Горький. Мы и тогда не были знакомы».
Потом судьба их еще не раз сталкивала. Из мемуаров артиста известно, что Шаляпин и Горький в одно и то же время поступали в хор Казанской оперы. Они конкурировали, но знакомы не были. Пятнадцатилетний Фёдор экзамены провалил из-за ломавшегося голоса. В хористы приняли Пешкова, правда, скоро выгнали из-за недостатка дарования. Когда Горький рассказал об этом Шаляпину, друзья долго смеялись.
“
Мы еще часто оказывались соседями в жизни, одинаково для нас горестной и трудной. Я стоял в «цепи» на волжской пристани и из руки в руку перебрасывал арбузы, а он в качестве крючника тащил тут же, вероятно, какие-нибудь мешки с парохода на берег. Я у сапожника, а Горький поблизости у какого-нибудь булочника…
Но все эти подробности выяснились позже, при встрече во время шаляпинских гастролей на Нижегородской ярмарке.
Уже спустя год Шаляпин и Горький были лучшими друзьями, они постоянно поддерживали связь. Горький поощрял желание Шаляпина давать благотворительные концерты в пользу крестьян, членов профсоюзов, матросов и других нуждающихся. За свои политические взгляды в апреле 1901 года Горький был арестован и заключен в нижегородскую тюрьму по обвинению в антиправительственной пропаганде среди рабочих. Вскоре он был отпущен из-за обострившегося туберкулёза.
Министерство внутренних дел запретило Горькому проживать в Нижнем Новгороде. «Меня высылают из Нижнего в Арзамас, на какой срок — пока ещё не знаю. А я подал прошение, чтобы разрешили мне ехать в Ялту, вот если ты можешь, то похлопочи <…> Если у тебя в скорости — до первого числа — найдётся 1000 рублей, пришли, пожалуйста, весною уплачу».
Уже спустя год Шаляпин и Горький были лучшими друзьями, они постоянно поддерживали связь. Горький поощрял желание Шаляпина давать благотворительные концерты в пользу крестьян, членов профсоюзов, матросов и других нуждающихся. За свои политические взгляды в апреле 1901 года Горький был арестован и заключен в нижегородскую тюрьму по обвинению в антиправительственной пропаганде среди рабочих. Вскоре он был отпущен из-за обострившегося туберкулёза.
Министерство внутренних дел запретило Горькому проживать в Нижнем Новгороде. «Меня высылают из Нижнего в Арзамас, на какой срок — пока ещё не знаю. А я подал прошение, чтобы разрешили мне ехать в Ялту, вот если ты можешь, то похлопочи <…> Если у тебя в скорости — до первого числа — найдётся 1000 рублей, пришли, пожалуйста, весною уплачу».
“
Если соберётесь писать Алексею, адресуйте на меня, т.к. письма и телеграммы адресованные ему проходят через жандармское управление и получаются распечатанными.
Фёдор Иванович беспокоился за неугодного властям друга и, конечно, помогал Горькому: просил разрешение на его поездку в Крым для лечения, высылал деньги, соглашался на благотворительные выступления.
“
Он прожил много — не меньше меня, он видывал виды не хуже, чем я.
Огромная, славная фигура! И — свой человек.
Огромная, славная фигура! И — свой человек.
Всеобщее ликование:
Шаляпин, Горький и Бунин
Шаляпин, Горький и Бунин
24 сентября 1899 года Шаляпин впервые вышел на сцену Большого театра. Это не был дебют на Императорской сцене (с 1895 по 1896 Фёдор Иванович служил в Мариинском театре), но это было начало его пути к успеху. Билеты «на Шаляпина» невозможно было достать, на его спектаклях поклонники так рьяно бисировали, что ломали кресла и рвали перчатки. Ловкие предприниматели использовали имя певца для увеличения прибыли: в магазинах появлялись папиросы и конфеты «Шаляпинские», продавался одноименный парфюм. Шаляпин тоже не оставался внакладе — получал свои дивиденды от рекламы.
Особенное впечатление на публику и прессу производило появление Шаляпина в окружении своих не менее знаменитых друзей, среди которых главное место занимал писатель Максим Горький. Почитатели преследовали их, в прессе постоянно появлялись репортажи, а карикатуристы не упускали возможности посмеяться на тему взаимоотношений артиста и писателя.
Особенное впечатление на публику и прессу производило появление Шаляпина в окружении своих не менее знаменитых друзей, среди которых главное место занимал писатель Максим Горький. Почитатели преследовали их, в прессе постоянно появлялись репортажи, а карикатуристы не упускали возможности посмеяться на тему взаимоотношений артиста и писателя.
“
Везде, где я и Шаляпин являлись, мы оба становились сейчас же предметом упорного рассматривания и ощупывания.
Дружеское окружение состояло из известных писателей, художников, драматургов, журналистов, композиторов. Горький познакомил Шаляпина со своими единомышленниками, подающими надежды новыми писателями. Так артист узнал Ивана Бунина, Леонида Андреева, Степана Скитальца, Александра Куприна и других.
Я его знал много лет
и вот вспоминаю: большинство наших встреч с ним все
в ресторанах.
и вот вспоминаю: большинство наших встреч с ним все
в ресторанах.
В этих сносках Вашему вниманию представлены воспоминания Ивана Алексеевича Бунина.
Участники «Среды» были молоды, и веселые кутежи для них были обычным делом. Члены кружка с удовольствием и иногда с размахом отмечали премьеры, бенефисы, юбилеи и другие даты. В дорогих ресторанах они пили французское вино, произносили тосты, пели «Дубинушку» и «Марсельезу», часто фотографировались.
Шаляпин и Бунин тоже подружились. Именно Бунин привёл артиста в литературный кружок «Среда», заседания которого проходили по средам на частной московской квартире Н. Телешова, друга и переводчика работ Горького на немецкий язык.
На своих собраниях они обсуждали новые произведения, читали вслух, дискутировали на социально-политические темы. Общение с литераторами обогатило Шаляпина, дало ему новую «пищу» для творчества.
На своих собраниях они обсуждали новые произведения, читали вслух, дискутировали на социально-политические темы. Общение с литераторами обогатило Шаляпина, дало ему новую «пищу» для творчества.
Друзья преумножали популярность друг друга, появляясь на публике вместе. Если выход в общество Горького и Шаляпина производил фурор, то совместное времяпрепровождение Горького, Шаляпина, Бунина и Андреева превращалось в сенсацию, которая ещё несколько недель обсуждалась в желтых газетах.
Горький, Андреев, Шаляпин – жили в непрестанном упоении своими славами, в непрерывном чувствовании их не только на людях, на всяких публичных собраниях, но и в гостях, друг у друга, в отдельных кабинетах ресторанов, – сидели, говорили, курили с ужасной неестественностью, каждую минуту подчеркивали избранность своей компании и свою фальшивую дружбу этими к каждому слову прибавляемыми
«ты, Алексей, ты, Леонид, ты, Федор…»
«ты, Алексей, ты, Леонид, ты, Федор…»
У членов «Среды» была традиция: каждому участнику кружка давали особые имена в честь улиц Москвы: Горького прозвали «Хитровкой», Шаляпина — «Разгуляем» за весёлость, а Бунина — «Живодёркой» за едкость высказываний.
В Шаляпине было очень много истинно былинного, богатырского, данного
ему от природы, а отчасти благоприобретенного на подмостках, которыми с ранней молодости стала вся его жизнь, каждую минуту раздражаемая непрестанными восторгами толпы везде и всюду,
по всему миру, где бы она его ни видала: на оперной сцене, на концертной эстраде, на знаменитом пляже,
в дорогом ресторане или в салоне миллионера. Трудно вкусившему славы быть простым, спокойным!
ему от природы, а отчасти благоприобретенного на подмостках, которыми с ранней молодости стала вся его жизнь, каждую минуту раздражаемая непрестанными восторгами толпы везде и всюду,
по всему миру, где бы она его ни видала: на оперной сцене, на концертной эстраде, на знаменитом пляже,
в дорогом ресторане или в салоне миллионера. Трудно вкусившему славы быть простым, спокойным!
Особый тон воспоминаний Бунина не позволяет сделать их источником объективной информации, однако, его мемуары представляют особую ценность для понимания взаимоотношений между членами «Среды». Исследователи отмечают, что Бунин ревностно воспринимал чужую славу, особенно всеобщее признание Горького. В общении между писателями присутствовало напряжение.
Все повторяли на своих лицах меняющиеся выражения его лица
и, упиваясь на глазах публики гордостью близости с ним, будто бы небрежно, будто бы независимо,
то и дело вставляли в свое обращение
к нему его имя:
— Совершенно верно, Алексей… Нет, ты не прав, Алексей… Видишь ли, Алексей… Дело в том, Алексей…
и, упиваясь на глазах публики гордостью близости с ним, будто бы небрежно, будто бы независимо,
то и дело вставляли в свое обращение
к нему его имя:
— Совершенно верно, Алексей… Нет, ты не прав, Алексей… Видишь ли, Алексей… Дело в том, Алексей…
Молодому и талантливому Горькому удалось привлечь внимание к своей персоне. Его либеральные взгляды имели огромное влияние. Горький стал законодателем мод в литературной среде. Дружить с ним было престижно. Многие молодые писатели пытались подражать ему во всём, начиная от манеры носить усы и широкие черные шляпы и заканчивая литературой. Можно сказать, что Горький обладал каким-то демоническим влиянием на окружающих.
Под влиянием Горького оказался и Шаляпин. Их дружеская любовь хоть и была обоюдной, но зависимым от этой дружбы был, все же, певец. Существует мнение, что с легкой руки Горького Шаляпин приобрел в обществе славу бунтаря и революционера. Горький создал романтический, почти художественный, образ певца. Поверил в него сам и заставил поверить других.
Однако нельзя утверждать, что подобный образ артиста возник лишь благодаря писателю. Натуре Шаляпина всегда было присуще неповиновение, его статус и репутация позволяли ему даже дерзить Императору.
Однако нельзя утверждать, что подобный образ артиста возник лишь благодаря писателю. Натуре Шаляпина всегда было присуще неповиновение, его статус и репутация позволяли ему даже дерзить Императору.
“
Должен прямо сказать, что при всех моих недостатках, рабом или холопом я никогда
не был и не способен им быть.
не был и не способен им быть.
Очевидно, что Шаляпин, будучи выходцем «из низов», разделял социалистические убеждения Горького, всячески помогал писателю, в том числе и материально, устраивал благотворительные концерты в пользу нуждающихся, обществ, рабочих профсоюзов. Однако Шаляпин никогда революционером не был.
И как его судить (и особенно при его страстной, буйной, ненасытной натуре),
что любил он подчеркивать свои силы, свою удаль, свою русскость, равно как
и то, «из какой грязи попал он в князи»?
что любил он подчеркивать свои силы, свою удаль, свою русскость, равно как
и то, «из какой грязи попал он в князи»?
Остаётся загадкой, почему для главной фигуры оперной сцены одобрительное мнение писателя было столь важным. Горький мог не только давать наставления Фёдору Ивановичу, но и резко высказываться в адрес певца, и даже открыто порицать.
Шаляпин — никогда! В этих взаимоотношениях он находился в положении «младшего брата». «Дорогой мой Алексей! Мне просто стыдно, что я не нашел времени написать тебе несколько строк», — извинялся Шаляпин. «Милый мой Алеша!» — так чаще всего начинаются письма Шаляпина. Это безоглядное дружеское доверие однажды сыграло
с Шаляпиным злую шутку…
Шаляпин — никогда! В этих взаимоотношениях он находился в положении «младшего брата». «Дорогой мой Алексей! Мне просто стыдно, что я не нашел времени написать тебе несколько строк», — извинялся Шаляпин. «Милый мой Алеша!» — так чаще всего начинаются письма Шаляпина. Это безоглядное дружеское доверие однажды сыграло
с Шаляпиным злую шутку…
Случай
с коленопреклонением
с коленопреклонением
В январе 1911 года на сцене Мариинского театра шла опера «Борис Годунов» с участием Шаляпина. Спектакль этот был не совсем обычным: в зале присутствовал Николай II с семьей. После многочисленных вызовов Шаляпин направился за кулисы, но выход оказался перекрытым толпой хористов. Хор на сцене вдруг запел «Боже, царя храни»,
и хористы упали на колени. Шаляпин, задержавшийся на сцене, в замешательстве опустился на одно колено…
Ни дирекция театра, ни Шаляпин о планирующейся манифестации не подозревали. Хористы Мариинского театра подготовили петицию с просьбой увеличить пенсии. Дирекция не могла что-либо предпринять самостоятельно — необходимы были изменения закона о пенсионном обеспечении. И тогда хористы решили обратиться непосредственно к царю, воспользовавшись его присутствием на спектакле.
и хористы упали на колени. Шаляпин, задержавшийся на сцене, в замешательстве опустился на одно колено…
Ни дирекция театра, ни Шаляпин о планирующейся манифестации не подозревали. Хористы Мариинского театра подготовили петицию с просьбой увеличить пенсии. Дирекция не могла что-либо предпринять самостоятельно — необходимы были изменения закона о пенсионном обеспечении. И тогда хористы решили обратиться непосредственно к царю, воспользовавшись его присутствием на спектакле.
“
Увидев хор на коленях, Шаляпин стал пятиться назад, но хористы дверь терема ему загородили. Шаляпин смотрел в направлении моей ложи, будто спрашивая, что ему делать. Я указал ему кивком головы, что он сам видит, что происходит на сцене. Как бы Шаляпин ни поступил — во всяком случае, он остался бы виноват.
История с «коленопреклонением» вылилась в настоящий скандал. Большинство газет на утро писали о верноподданнической акции, инициатором которой выставляли Шаляпина, о реальных причинах поступка хористов пресса умалчивала. Началась травля. Более того, без выяснения обстоятельств, поверив журналистам-клеветникам, «предателем» Шаляпина окрестили даже самые близкие товарищи.
“
Что это за горе, что даже и ты кончаешь карачками. Постыдился бы.
Плеханов, которому Шаляпин подарил по его просьбе портрет, вернул фотоснимок с лаконичной надписью: «Возвращается за ненадобностью». Во Франции, по пути на гастроли, в вагон к Шаляпину ворвалась молодежь с криками: «Лакей, мерзавец, предатель!». В Петербурге и Москве друзья-литераторы Амфитеатров и Дорошевич публиковали хлесткие фельетоны.
“
Шаляпин хочет иметь успех. Какой когда можно. В 1905 году он желает иметь один успех. В 1911 году желает иметь другой. Конечно, это тоже «политика». А каких он политических убеждений? Это все равно, что есть суп из курицы и думать: какого цвета у нее были перья?
Фельетоны в прессе, выдуманные журналистские интервью, издевательские карикатуры, злословие в один момент развенчали представления об артисте как о революционере. Либерально настроенная интеллигенция, считавшая Шаляпина своим единомышленником, ставила ему в укор предательство общих взглядов.
Все считали Шаляпина очень левым, ревели от восторга, когда он пел «Марсельезу» или «Блоху», в которой тоже усматривали нечто революционное, сатанинское, издевательство над королями <…>
И что же вдруг случилось? Сатана стал
на колени перед королем.
И что же вдруг случилось? Сатана стал
на колени перед королем.
“
Хотя мне и делают всякие козни и заставляют насильно быть «политиком», однако я по-прежнему знаю, что люблю и понимаю только мое дорогое искусство. <…> Что же это за страна такая
и что за люди? <…> Россия хотя и родина моя, хотя я и люблю её, однако жизнь среди русской интеллигенции в последнее время становится просто невозможной, всякая личность, носящая жилет и галстук, уже считает себя интеллигентом и судит и рядит как ей угодно.
и что за люди? <…> Россия хотя и родина моя, хотя я и люблю её, однако жизнь среди русской интеллигенции в последнее время становится просто невозможной, всякая личность, носящая жилет и галстук, уже считает себя интеллигентом и судит и рядит как ей угодно.
Все это было невероятно оскорбительно для Шаляпина. Появились мысли уехать
из страны. Но настоящим ударом для артиста стала резкая реакция Максима Горького
на этот инцидент.
из страны. Но настоящим ударом для артиста стала резкая реакция Максима Горького
на этот инцидент.
“
Выходка дурака Шаляпина просто раздавила меня — так это по-холопски гнусно! Ты только представь себе: гений на коленях перед мерзавцем и убийцей!
Шаляпину необходимо было объясниться лично. Он просит Горького о встрече,
но получает следующий лаконичный ответ: «Мне казалось, что в силу тех отношений, которые существовали между нами, ты давно бы должен написать мне, как сам
ты относишься к тем диким глупостям, которые сделаны тобою к великому стыду твоему и великой печали всех честных людей в России».
но получает следующий лаконичный ответ: «Мне казалось, что в силу тех отношений, которые существовали между нами, ты давно бы должен написать мне, как сам
ты относишься к тем диким глупостям, которые сделаны тобою к великому стыду твоему и великой печали всех честных людей в России».
“
Мне жалко тебя, Федор, но так как ты, видимо, не сознаешь дрянности совершенного тобою,
не чувствуешь стыда за себя — нам лучше не видаться, и ты не приезжай ко мне.
не чувствуешь стыда за себя — нам лучше не видаться, и ты не приезжай ко мне.
Будучи в этот момент на Капри, и получая разные газетные вырезки о случившемся, лучший друг Шаляпина делает свой однозначный вывод. Фёдор Иванович был
в отчаянии: отношения с писателем для него настолько важны, что, не обращая внимания на достаточно грубый тон письма Горького, он пишет подробное письмо.
в отчаянии: отношения с писателем для него настолько важны, что, не обращая внимания на достаточно грубый тон письма Горького, он пишет подробное письмо.
В мгновение мне пришло в голову, что <…>
это — ловко придуманная интрига против меня,
что в театре сейчас начнётся скандал… вообще
я вообразил чёрт знает что и… находясь в полной невозможности уйти со сцены, оторопел, совершенно растерялся, даже, может быть, испугался, потерял вполне способность спокойно размыслить и стал на колени.
Таким образом случилось, что я явился действующим лицом этой пакостной и пошлой сцены, и когда, наконец, спустя минуту, всё это понял, то было уже поздно, и я, как говорится, «сварился как кур во щах».
Итак, позволь же мне сказать тебе, что
в происшедшем душа моя и сердце
не участвовали,
и виноват я только, во-первых, в том, что потерялся, а, во-вторых, что служу в таком учреждении, где, к сожалению, такие сюрпризы
с выползанием на карачках возможны.
Ф. И. Шаляпин — А. М. Горькому
Сорренто, 1930 г. Виши, 1911 г.
это — ловко придуманная интрига против меня,
что в театре сейчас начнётся скандал… вообще
я вообразил чёрт знает что и… находясь в полной невозможности уйти со сцены, оторопел, совершенно растерялся, даже, может быть, испугался, потерял вполне способность спокойно размыслить и стал на колени.
Таким образом случилось, что я явился действующим лицом этой пакостной и пошлой сцены, и когда, наконец, спустя минуту, всё это понял, то было уже поздно, и я, как говорится, «сварился как кур во щах».
Итак, позволь же мне сказать тебе, что
в происшедшем душа моя и сердце
не участвовали,
и виноват я только, во-первых, в том, что потерялся, а, во-вторых, что служу в таком учреждении, где, к сожалению, такие сюрпризы
с выползанием на карачках возможны.
Ф. И. Шаляпин — А. М. Горькому
Сорренто, 1930 г. Виши, 1911 г.
Только обстоятельное объяснение Шаляпина заставило Горького по-другому взглянуть и оценить поведение друга и «младшего брата». Алексей Максимович отвечает другу: «Не умно ты сделал, что сразу же после этой истории не поехал ко мне или не объяснил условий, при коих она разыгралась, — знай я всё с твоих слов, — веря тебе, я бы что-нибудь сделал, чтобы заткнуть пасти твоих судей. <… > А видеться нам — нужно».
И сколько раз потом оправдывался Шаляпин в этом своем прегрешении!
Вскоре Шаляпин приехал на Капри. Горький сам выехал на лодке к пароходу, чтобы встретить друга. «Я был так растроган этим его благородным жестом, что от радостного волнения заплакал. Алексей Максимович меня успокоил, лишний раз дав мне понять, что знаем цену мелкой пакости людской», — вспоминал артист.
Примирение состоялось. Но почему это примирение было так необходимо Шаляпину? Действительно ли дело было всего лишь в необходимости всеобщей любви
и признания, которая так свойственна творческим людям? Шаляпина столь многие критиковали, но лишь веская критика Горького способна была застать его врасплох,
и лишь его дружеское прощение было для него действительно важно.
Впоследствии Шаляпин говорил, что в любом случае ему не удалось бы избежать скандала. Обязательно нашлись бы те, кто обвинил его в предательстве. Стань он
на колени — монархист, останься стоять — радикал. От чего же Горький, человек,
с которым Шаляпина столько роднило, этого не понял?
Можно предположить, что для Горького это было разрушение того образа друга-певца, который он создал, сродни любимому литературному персонажу. Ожидания писателя
не оправдались. Горький судил Шаляпина не как живого человека, а как героя, идеал, который не имеет право отступиться.
Финальным аккордом в их примирении стала совместная работа в 1916 году над автобиографией Фёдора Ивановича «Страницы из моей жизни» под редакцией Горького. Впоследствии именно «Старницы» стали поводом к окончательному разрыву отношений двух великих художников…
Примирение состоялось. Но почему это примирение было так необходимо Шаляпину? Действительно ли дело было всего лишь в необходимости всеобщей любви
и признания, которая так свойственна творческим людям? Шаляпина столь многие критиковали, но лишь веская критика Горького способна была застать его врасплох,
и лишь его дружеское прощение было для него действительно важно.
Впоследствии Шаляпин говорил, что в любом случае ему не удалось бы избежать скандала. Обязательно нашлись бы те, кто обвинил его в предательстве. Стань он
на колени — монархист, останься стоять — радикал. От чего же Горький, человек,
с которым Шаляпина столько роднило, этого не понял?
Можно предположить, что для Горького это было разрушение того образа друга-певца, который он создал, сродни любимому литературному персонажу. Ожидания писателя
не оправдались. Горький судил Шаляпина не как живого человека, а как героя, идеал, который не имеет право отступиться.
Финальным аккордом в их примирении стала совместная работа в 1916 году над автобиографией Фёдора Ивановича «Страницы из моей жизни» под редакцией Горького. Впоследствии именно «Старницы» стали поводом к окончательному разрыву отношений двух великих художников…
Спорные страницы
Ещё в 1909 году Фёдор Иванович Шаляпин сообщил журналистам, что начал писать мемуары. Надо сказать, что до этого заявления певца в прессе уже выходили воспоминания о Шаляпине, созданные случайными и неслучайными знакомыми артиста. Однако все они грешили неточностями. Если взять во внимание то количество слухов, что и так ходило вокруг личности Шаляпина, необходимость в собственных мемуарах артиста, где он расставил бы все точки на «i», остро назревала.
Узнав о намерениях Шаляпина, Горький предложил ему свою помощь.
Узнав о намерениях Шаляпина, Горький предложил ему свою помощь.
“
Будет очень печально, если твой материал попадёт в руки и зубы какого-нибудь человечка, неспособного понять всю огромную — национальную — важность твоей жизни, жизни символической, коя свидетельствует <…> о тех живых ручьях крови чистой, которая бьётся в сердце страны под гнётом её татарского барства. В руки торгашей словом!
Я предлагаю тебе вот что: или приезжай сюда на месяц-полтора, и я сам напишу твою жизнь, под твою диктовку, или зови меня куда-нибудь за границу.
Поверь, что я отнюдь не намерен выдвигать себя в этом деле вперед, отнюдь нет!
Я предлагаю тебе вот что: или приезжай сюда на месяц-полтора, и я сам напишу твою жизнь, под твою диктовку, или зови меня куда-нибудь за границу.
Поверь, что я отнюдь не намерен выдвигать себя в этом деле вперед, отнюдь нет!
Эмоциональный тон письма создаёт впечатление, что мемуары Шаляпина Горькому были нужны едва ли не больше, чем певцу: «Ужасно я боюсь, что не поймешь ты национального-то, русского-то значения автобиографии твоей! <…> Как сказать тебе, что я чувствую, что меня горячо схватило за сердце? <…> По праву дружбы — прошу тебя — не торопись, не начинай ничего раньше, чем переговоришь со мной! Не испорчу ничего — поверь! А во многом помогу — будь спокоен!»
Есть лживые и безвкусные места…
Горький исправлял эти записки.
Это чувствуется.
Горький исправлял эти записки.
Это чувствуется.
После скандала «с коленопреклонением» интерес к жизни певца вырос. И вот, в 1917 году в журнале «Летопись» были опубликованы первые мемуары артиста, получившие название «Страницы из моей жизни». Редактором и, по сути, соавтором текста выступил Максим Горький.
Как Горький ни обещал Шаляпину «не выдвигать себя вперед» в мемуарах артиста,
но волей-неволей текст воспоминаний получился удивительно «горьковским». Особенно, если сравнивать его с более поздними мемуарами певца «Маска и душа», которые создавались уже без участия писателя. Во время работы над текстом Горький указывал Шаляпину, «что надо выдвинуть, что оставить в тени». И в итоге представил
в мемуарах наиболее желанный ему (Горькому) образ певца: «Погляди пристально —
да увидишь в равнине серой и пустой богатырскую некую фигуру гениального мужика!»
Благодаря Горькому на страницах воспоминаний во всех красках предстали тяжелое крестьянское детство и трудная босяцкая юность Фёдора Ивановича. По стилю воспоминания отсылают читателя к рассказам самого Горького. Шаляпин против
не был. Он всецело доверял Алексею Максимовичу, тем более в вопросах писательства.
Шаляпин сам признавал Горького соавтором мемуаров. Подтверждением этому является тот факт, что после издания в 1926 году воспоминаний в Америке Шаляпин послал Горькому гонорар — 2500 долларов. Сложно утверждать, но, видимо, в силу идеологических причин подобный жест Шаляпина у писателя вызвал протест.
В это время Алексей Максимович был все более склонен вернуться жить и работать
в Советский союз.
Как Горький ни обещал Шаляпину «не выдвигать себя вперед» в мемуарах артиста,
но волей-неволей текст воспоминаний получился удивительно «горьковским». Особенно, если сравнивать его с более поздними мемуарами певца «Маска и душа», которые создавались уже без участия писателя. Во время работы над текстом Горький указывал Шаляпину, «что надо выдвинуть, что оставить в тени». И в итоге представил
в мемуарах наиболее желанный ему (Горькому) образ певца: «Погляди пристально —
да увидишь в равнине серой и пустой богатырскую некую фигуру гениального мужика!»
Благодаря Горькому на страницах воспоминаний во всех красках предстали тяжелое крестьянское детство и трудная босяцкая юность Фёдора Ивановича. По стилю воспоминания отсылают читателя к рассказам самого Горького. Шаляпин против
не был. Он всецело доверял Алексею Максимовичу, тем более в вопросах писательства.
Шаляпин сам признавал Горького соавтором мемуаров. Подтверждением этому является тот факт, что после издания в 1926 году воспоминаний в Америке Шаляпин послал Горькому гонорар — 2500 долларов. Сложно утверждать, но, видимо, в силу идеологических причин подобный жест Шаляпина у писателя вызвал протест.
В это время Алексей Максимович был все более склонен вернуться жить и работать
в Советский союз.
“
Я к этому делу не хочу иметь никакого отношения и от тех американских денег, которые ты мне отчислил на мою долю, — отказываюсь.
В итоге Горький деньги все-таки принял, уплатив из них часть долга самому певцу.
В то же время издание «Страниц моей жизни» готовилось к выпуску советским издательством «Прибой». Горький, крепко связанный с Союзом, был не против.
Шаляпин же, увидев издание, выпущенное на Родине, в парижских магазинах, был неприятно удивлен. По сути, в Советской России не только напечатали мемуары певца без его авторского разрешения, но и продали права на распространение издания французской стороне.
Жена Шаляпина, Мария Валентиновна, утверждала, что второй экземпляр рукописи остался у Алексея Максимовича в России, но Фёдор Иванович был убеждён
в непричастности Горького к сложившейся ситуации.
В то же время издание «Страниц моей жизни» готовилось к выпуску советским издательством «Прибой». Горький, крепко связанный с Союзом, был не против.
Шаляпин же, увидев издание, выпущенное на Родине, в парижских магазинах, был неприятно удивлен. По сути, в Советской России не только напечатали мемуары певца без его авторского разрешения, но и продали права на распространение издания французской стороне.
Жена Шаляпина, Мария Валентиновна, утверждала, что второй экземпляр рукописи остался у Алексея Максимовича в России, но Фёдор Иванович был убеждён
в непричастности Горького к сложившейся ситуации.
“
Я положительно не могу себе представить, как случилось это напечатание. Экземпляр мой хранится
у меня в железном ящике в Париже. Не было ли где-нибудь у тебя второго? и, может быть, <…> какой-нибудь человече выкрал его из твоей библиотеки и сорудовал?
у меня в железном ящике в Париже. Не было ли где-нибудь у тебя второго? и, может быть, <…> какой-нибудь человече выкрал его из твоей библиотеки и сорудовал?
Через своего адвоката певец подал иск к акционерному обществу «Международная книга», торгпредству СССР и фирме «Беннер и Ко». Парижский Коммерческий трибунал признал право артиста на компенсацию, хоть и в меньшем размере, чем он того требовал. Федор Иванович компенсацию получил. Однако на фоне тех жизненных обстоятельств, в которых оказался уже эмигрант Шаляпин, обычный иск об авторском праве на родине был преподнесен как «иск Шаляпина к Советской власти».
Певец получил резкое письмо от уже «первого советского писателя» Горького на свой «нелепый и постыдный» иск. В своём письме Горький начинает вдаваться в денежные вопросы, открыто мелочится, вспоминает, что инициатором мемуаров был он,
а не Шаляпин, намекает на пагубное влияние жены Шаляпина (Мария Валентиновна
не желала возвращения артиста в СССР).
Певец получил резкое письмо от уже «первого советского писателя» Горького на свой «нелепый и постыдный» иск. В своём письме Горький начинает вдаваться в денежные вопросы, открыто мелочится, вспоминает, что инициатором мемуаров был он,
а не Шаляпин, намекает на пагубное влияние жены Шаляпина (Мария Валентиновна
не желала возвращения артиста в СССР).
Всё это я напоминаю тебе для того, чтоб сказать: «Записки» твои на три четверти — мой труд.
Если тебе внушили, что ты имеешь юридическое право считать их своей собственностью, — морального права твоего так постыдно распоряжаться этой «собственностью» я за тобой не признаю.
По праву старой дружбы я советую тебе:
не позорь себя! Этот твой иск ложится на память о тебе грязным пятном. Поверь, что не только одни русские беспощадно осудят тебя за твою жадность к деньгам… Такой великий, прекрасный артист и так позорно ведешь себя!
А.М. Горький — Ф.И. Шаляпину
Сорренто, 1930 г.
Если тебе внушили, что ты имеешь юридическое право считать их своей собственностью, — морального права твоего так постыдно распоряжаться этой «собственностью» я за тобой не признаю.
По праву старой дружбы я советую тебе:
не позорь себя! Этот твой иск ложится на память о тебе грязным пятном. Поверь, что не только одни русские беспощадно осудят тебя за твою жадность к деньгам… Такой великий, прекрасный артист и так позорно ведешь себя!
А.М. Горький — Ф.И. Шаляпину
Сорренто, 1930 г.
Но разве мог Максим Горький, будучи «первым советским писателем», отреагировать
на требование «эмигранта Шаляпина» иначе? Но и притворством письмо «дорогого Алексея» не было. Оно как нельзя лучше выражало взгляды Горького.
Письмо писателя было опубликовано в «Известиях» и направлено полпреду СССР
во Франции. Таким образом, Горький открыто встал в ряды обличителей певца и заодно других «бывших». Это был тяжелый удар для Шаляпина. Вновь, как и в 1911 году, друг
его не понял, но теперь примирение было невозможным.
Неизвестно, последовало ли ответное письмо Шаляпина Горькому, но точно можно сказать, что ссора из-за «Страниц из моей жизни» стала кульминацией конфликта,
но не его развязкой…
на требование «эмигранта Шаляпина» иначе? Но и притворством письмо «дорогого Алексея» не было. Оно как нельзя лучше выражало взгляды Горького.
Письмо писателя было опубликовано в «Известиях» и направлено полпреду СССР
во Франции. Таким образом, Горький открыто встал в ряды обличителей певца и заодно других «бывших». Это был тяжелый удар для Шаляпина. Вновь, как и в 1911 году, друг
его не понял, но теперь примирение было невозможным.
Неизвестно, последовало ли ответное письмо Шаляпина Горькому, но точно можно сказать, что ссора из-за «Страниц из моей жизни» стала кульминацией конфликта,
но не его развязкой…
Горькое
расставание
расставание
В 1927 году эмигранта Шаляпина лишают звания Народного артиста. Горький в это время возвращается в Советский Союз, где его почитают наравне с вождями страны («Да здравствует Горький — Сталин советской литературы!»).
Горький не раз предлагал Шаляпину вернуться на Родину. Есть мнение, что «задание» писателю дал лично Иосиф Сталин. Для имиджа молодой страны выгодно возвращение таких всемирно известных фигур, как Шаляпин.
Горький не раз предлагал Шаляпину вернуться на Родину. Есть мнение, что «задание» писателю дал лично Иосиф Сталин. Для имиджа молодой страны выгодно возвращение таких всемирно известных фигур, как Шаляпин.
“
Очень хотят тебя послушать в Москве. Мне это говорили Сталин, Ворошилов и др.
<…> Какие-то сокровища возвратили бы тебе.
<…> Какие-то сокровища возвратили бы тебе.
Во время одной из последних встреч в Риме в 1929 году Горький много говорит об изменениях, которые происходят в СССР, про улучшающуюся жизнь людей… Шаляпин слушает, но вернуться отказывается.
“
Я снова и более решительно отказался, сказав, что ехать туда не хочу. Не хочу потому, что не имею веры в возможность для меня там жить и работать, как я понимаю жизнь и работу. И не то, что
я боюсь кого-нибудь из правителей или вождей в отдельности, я боюсь, так сказать, всего уклада отношений, боюсь «аппарата»
А по разбойному характеру моему я очень люблю быть свободным, и никаких приказаний —
ни царских, ни комиссарских — не переношу.
я боюсь кого-нибудь из правителей или вождей в отдельности, я боюсь, так сказать, всего уклада отношений, боюсь «аппарата»
А по разбойному характеру моему я очень люблю быть свободным, и никаких приказаний —
ни царских, ни комиссарских — не переношу.
Артист имел собственный четкий взгляд. Здесь влияние Горького оказалось бессильным. Шаляпин вспоминал, что его ответ другу не понравился. Алексей Максимович же после этой встречи напишет о Шаляпине: «Он скоро умрет. За эти три года он очень одряхлел, точно уже боролся со смертью, и, не победив, она жестко измяла его».
На самом деле впереди у Шаляпина будет еще восемь лет насыщенной и плодотворной жизни: спектакли, концерты, гастроли по миру, съёмки звукового фильма «Дон Кихот».
А также издание в Париже в 1932 году собственных мемуаров «Маска и душа. Мои 40 лет на театрах», в которых Шаляпин расскажет о своей частной жизни, о людях, с которыми его сталкивала судьба, о своем отношении к тому, что происходило в России до и после революции. Немалую часть книги певец посвятит собственному творчеству, вопросам актерства и театра. Новые мемуары артиста окажутся удивительно глубокими
и проникновенными. В них не останется места для грязного бытописания.
«Маска и душа» станет не только подведением итогов многолетней творческой деятельности Шаляпина, но и своеобразным ответом всем сомневающимся в его литературных возможностях, и в частности Горькому. Благодаря этой книге Шаляпин зарекомендует себя как зоркий и глубокий автор. И все это будет без помощи Горького.
Конфликт с Алексеем Максимовичем в своих воспоминаниях певец оставил в стороне, более того, Шаляпин не позволил себе сказать ни одного дурного слова в адрес Горького, хотя фактически к моменту издания мемуаров их дружба подошла к концу.
На самом деле впереди у Шаляпина будет еще восемь лет насыщенной и плодотворной жизни: спектакли, концерты, гастроли по миру, съёмки звукового фильма «Дон Кихот».
А также издание в Париже в 1932 году собственных мемуаров «Маска и душа. Мои 40 лет на театрах», в которых Шаляпин расскажет о своей частной жизни, о людях, с которыми его сталкивала судьба, о своем отношении к тому, что происходило в России до и после революции. Немалую часть книги певец посвятит собственному творчеству, вопросам актерства и театра. Новые мемуары артиста окажутся удивительно глубокими
и проникновенными. В них не останется места для грязного бытописания.
«Маска и душа» станет не только подведением итогов многолетней творческой деятельности Шаляпина, но и своеобразным ответом всем сомневающимся в его литературных возможностях, и в частности Горькому. Благодаря этой книге Шаляпин зарекомендует себя как зоркий и глубокий автор. И все это будет без помощи Горького.
Конфликт с Алексеем Максимовичем в своих воспоминаниях певец оставил в стороне, более того, Шаляпин не позволил себе сказать ни одного дурного слова в адрес Горького, хотя фактически к моменту издания мемуаров их дружба подошла к концу.
“
Что же произошло? Произошло, оказывается, то, что мы вдруг стали различно понимать и оценивать происходящее в России. Я думаю, что в жизни, как в искусстве, двух правд не бывает — есть только одна правда. Кто этой правдой обладает, я не смею решить. Может быть, я, может быть, Алексей Максимович. Во всяком случае, на общей нам правде прежних лет мы уже не сходимся.
«Маска и душа» имела огромный успех за границей, её перевели на несколько иностранных языков, однако в СССР книгу встретили с ожидаемой критикой. Горький также дал негативную оценку. Есть мнение, что новые мемуары Шаляпина писатель воспринял как вызов и оскорбление в свой адрес.
“
Вообще книга пошлейшая, противоречивая, исполнена лжи, хвастовства, читал я её и бесился
до сердечного припадка.
до сердечного припадка.
Публикация «Маски и души» стала логичной развязкой в отношениях артиста и писателя.
Шаляпин пережил Горького на два года. Весть
о смерти писателя в 1936 году стала для Фёдора Ивановича глубоким потрясением. Можно уверенно сказать, что, несмотря на разрыв, Горький оставался одним из самых важных людей в его жизни.
Шаляпин пережил Горького на два года. Весть
о смерти писателя в 1936 году стала для Фёдора Ивановича глубоким потрясением. Можно уверенно сказать, что, несмотря на разрыв, Горький оставался одним из самых важных людей в его жизни.
Я продолжаю думать и чувствовать, что свобода человека в его жизни и труде — величайшее благо. Что не надо людям навязывать насилу счастье. Не знаешь, кому какое счастье нужно. Я продолжаю любить свободу, которую мы когда то любили с Алексеем Максимовичем Горьким…
Ф.И. Шаляпин, «Маска и душа»
Париж, 1932 г.
Париж, 1932 г.
Марина Литюшкина
Юлия Филимонова
Полина Васильева
Юлия Филимонова
Полина Васильева
Полина Васильева
Александра Гречушкина
Вероника Вагнер
Aвторы
Продюсер
Дизайнер
Иллюстратор
Санкт-Петербург
2018
2018
